Если бы мои руки росли из жопы, я бы с удовольствием заключил в обьятие поиск Бога. Но это висело надо мной, как Домоклов меч. Формально я выполнил свои обязательства – честно обошёл здание редакции снизу доверху, разыскивая спящих. Даже материал какой-никакой накопил, который теперь надо логически осмыслить в спокойной обстановке.
Выскочив из кабинета с супругами, проводящими следственый эксперимент, плотно прикрыв за собой двери, я глубоко вздохнул посреди коридора и глубоко выдохнул: ,,Ха, чтоб мою фирму растащили депутаты!,,
Провыдохнувшись, я на пару мгновений замер, соображая куда двинуть дальше. Эти мгновения меня и погубили. Тотчас в ночной тишине ,,КП,,эшных коридоров раздалось эхом: ,,Ха!,,
Я инстинктивно вертанул башкой – моё это эхо или оно само по себе? Вроде эхо раздавалось из самого последнего кабинета... В подтверждение того, что это всё-таки было не моё эхо, я снова услышал: ,,Ха!,,
,,Да что ты будешь делать!,, - мысленно воскликнул я. - ,,У Котов традиция такая что ли, ныкаться по пустующим помещениям для того, чтобы стать на тропу интуиции и вдохновения?,,
Я оттопырил уши, ибо мне померещилось, что за ,,хаканьем,, послышалось ещё более непонятный звук. Этот звук, конечно, непонятный, спору нет, но-о... братцы, скажу я вам, это такой родной звук! Такой русский-прерусский - я бы даже форсировал. Не видя самого француза, ты уже всё равно знаешь, что за углом француз – его можно определить по бульканию разливаемого вина, голандца с закрытыми глазами определишь по постукиванию деревянных башмаков, жителя какого-нибудь острова Бали в Южном океане определишь по падению кокоса, особенно, если кокос шлёпнулся с мягким звуком не в песок пляжа, а звонко попал ему по голове и балиец вскрикнул: ,,Опять, Нахуй!,, Вскрикнул по-балийски естественно: ,,Баliяtь, NaxyЍ¡
На этот раз уж точно не собираясь испытывать никаких уколов детского страха, я шагнул к последнему кабинету с твёрдым намерением однозначно закончить дело. Потянул створку и мысленно простонал:,, ,,О-опять спящий!,, Приоткрыл двери пошире, свету из коридора стало больше, и я понял, что в кресле спит не спящий, а спящая.
,,Э!,, - подумал я, приподнимая одну бровь. - ,,А спящая красавица-то того...!,,
,,СИСЬКИ-И!,, вобщем.
Ладно, пальпирую на предмет в последний раз. Я не про СИСЬКИ Бога, а про самого спящего Бога. Хотя, если разбираться, СИСЬКИ у Бога тоже должны быть божественными. Дискриминация, денационализация, депиляция, десегригация и прочая дермотология здесь категорически недопустима.
Я скользнул внутрь помещения и сразу всё понял. Что тут не понять? Россия – родина моя! Люблю родину! Думать надо было в своё время тамплиерам, куда перезжать в очередной раз. Короче, пьянствовала наша традиционно-национальная ,,тройка,,. Один член ,,тройки,, , точнее, одна членка уже ,,клевала,, , но двое других членов ещё были вполне функциональны. Палиндром, короче: ,,Увижу виски и ксиву - живу!,, Стены красили, поэтому все мебеля сгуртовали в середине, на них-то ,,троица,, и пристроилась – верноподданно подстелили ксиву – ,,Комсамольскую Прравду,, , на газете: свечка, бутылка ирландского виски ,,Джеймсон,, , кружка и горка солёных огурчиков, которые так русски-прерусски по-родному аппетитно хрустели при закусывании после удалецкого хаканья.
Увидев меня, мужики приподняли зады:
- Великий Х!
Проснулась и барышня.
- Великий Х!
- Привет, – сказал я им. – Кончайте вы со своим Великим Ха! Надоело уже! Налейте лучше, а то у меня уже все жилы и прожилки от беготни обуродованны.
- О, это по-нашенски! Я значит, Кургинянн Сёргей Ёрвандович, а приснула было Часовникава Юличька – стажёр. Стажируется у нас девушка значит, - погладил стажёрку по плечику. - Ты вообще пить виски умеешь, Великий Х? Знаешь правило пяти ,,П,,?
- Представления не имею.
Честно признался я.
- Правило такое: следует виски сначала sight - посмотреть – то есть, оценить цвет и консистенцию напитка, потом следует smell – понюхать - почувствовать гамму запаха, потом swish – посмаковать - пригубить и почувствовать вкус, затем swallow - проглотить - проглотить первый глоток, и последним делом - splash – плеснуть воды для полного раскрытия вкуса и аромата. Понимаешь, как делается? Высокое искусство! Для придания настоящего ирландского вкуса в обязательном порядке добавляются кубики льда. Пьют из специальных стаканов с толстым дном, называемых – тумблерами.
Я пошарил глазами по столу: вижу бутылку, вижу огурцы, вижу свечку, вижу одну единственную жестянную кружку, а тумблеров не вижу.
О чём я и сказал:
- А где тумблеры-то?
- Вот.
Поднял Кот жестянную кружку за ручку. Показав русский тумблер, налил в неё виски с два пальца и поднёс к свечке.
- Ты что делаешь?!
Округлил я глаза.
- Подогреваю почти до кипения. Тут главное так подогреть, чтобы не обжечся губами, и, ясен пень, ни в коем случае не перекипятить, иначе градус испарится. Вот поспело, – протянул он мне кружку с виски. – Пей быстрей!
- Так горячее же...! Почти кипяток! – опасливо заглянул я в парящую старательскую кружку. – Сам же говорил, что для придания настоящего ирландского вкуса надо бросить лёд.
- Мы же не ирландцы.
Вдруг раздалось за моей спиной, мимо меня протянулась чья-то рука и без сомнения взяла кружку. Это к нам из коридора вынырнул ещё один Кот. Светски содрогнувшись мне, он мужественно опрокинул себе в рот ,,КП,,эшную зблюдную Кикимарю и хакнул:
- Ха, погорячился!
Сёргей Ёрвандович подогрел новую порцию и снова протянул мне старательскую кружку, вопросительно магнетируя меня глазами.
– Мы же русские люди! ПЕЙ, Великий Х! Обмотаемся кувалдой!
Что меня магнетировать глазами - я ВЫПИЛ! Обмотался по-русски кувалдой!
- ХА!
Бугуслава шёпотом обратилась ко мне из-заспинья:
- Слав, выйди коридор, а?
Я сделал одолжение своей женской половине – вышел и в дверях столкнулся, слава Богу не с обозревателя отдела науки, которая Кузинаа Светлотаа, а с ещё одним Котом. Однако, ,,КП,,эшные Коты слетаются на ирландские пары ,,Джеймсона,,.
- Великий Х! Я - фотокорреспондент, поэтому тут того этого... – чуть замялся фотокор, но тут же выправился. – Решил пофотографировать.
И он для убедительности вытянул из кармана брюк маленькую фото,,мыльницу,,.
Я приглашающе махнул ему рукой, давай мол проходи, здесь как раз место где глаза в носе запутывают, фотографировать тоже можно, все свои и компромата никто не боится. Фотокор нырнул в двери, словно собираясь её забодать.
